Кризис, любители и зимний футбол
− Вы начинали в «Нарте» в родном Черкесске, но через пару лет клуб опустился в ЛФЛ. Как там сейчас с футболом?
− Особых сдвижек нет. Команда играет на первенство края, хотя я думаю, что город и республика должны иметь профессиональный клуб, чтобы свои воспитанники играли дома. Но пока не получается – уже 15 лет команды нет. Здесь на юге все условия, можно спокойно играть восемь месяцев в году. Соседние регионы – Дагестан, Кабардино-Балкария, Краснодар, Ставрополь – имеют по несколько команд. А у нас одну собрать не могут. Но это вопрос не ко мне. Видимо, другие цели и задачи есть у власти.
− Уход в ставропольское «Динамо» был связан с расформированием «Нарта»?
− Да, финансирование прекратилось. Но даже если бы команду сохранили, перспектив в Ставрополе было больше. «Динамо» ставило задачу повышения в классе. Поэтому я бы все равно принял это предложение.
− Но «Динамо» в итоге тоже оказалось в любителях. Не было опасения, что застрянете на этом уровне?
− На тот момент нет. Я был молодой, а разница между второй и третьей лигой тогда не так бросалась в глаза. В третьей уровень тоже был приличный. Выше, чем сейчас. Поэтому я не смотрел на это как на что-то страшное. Понимал для себя, что через это тоже нужно пройти. Я вообще все стадии прошел – КФК, чемпионаты края и республики. Полезный опыт.
− Чем любительский футбол принципиально отличается от профессионального?
– Классом игроков, уровнем организации тренировочного процесса и самих матчей. Во всех компонентах по чуть-чуть, но по сумме разница ощущается.
− С чем связываете снижение уровня на КФК и в ПФЛ?
− Сложно сказать. У нас вообще сейчас снижение уровня футбола, начиная со сборной. Все взаимосвязано – не может быть такого, чтобы в стране в футболе был кризис, а низшие лиги процветали.
− А что случилось с самим футболом?
− Не знаю. Но результатов нет, а они в футболе определяют все. Сколько сейчас наших футболистов играет в топ-клубах? Я, конечно, рассуждаю как игрок, а не как функционер. Наверное, этот вопрос лучше задать людям, которые управляют клубами. Думаю, все связано с ранней стадией – молодежью, детьми. Состояние футбола определяет система подготовки игроков.
− Переход из юношеского футбола во взрослый вы осуществили в «Краснодаре-2000», но и этой команды сейчас нет.
− Да, интернат «Центр-Р» назывался, потом на его базе создали клуб. Не стало человека, который все это создавал и финансировал, Александра Молдованова. Меня туда привез детский тренер Руслан Тирович Тлисов, которому я благодарен за все, чего добился в карьере. Просмотр прошли не все, но некоторых, в том числе меня, оставили. Спорт-интернат – не то, что ДЮСШ. У нас был свой футбольный класс, режим, тренировки. Вся жизнь подстраивалась под футбол.
− Получается, тогда в начале нулевых там уже были хорошие условия для подготовки молодых футболистов?
− Это была одна из немногих новых школ на тот момент. Мы жили в гостинице на территории Краснодарского юридического института. У них казарменное положение, мы жили среди солдат, по сути. Нам выделяли автобус, чтобы ездить в школу, поля для тренировок арендовали – все было у кого-то где-то. То, что сейчас имеет «Краснодар», по условиям не сопоставимо. У них все свое – поля, базы, место для проживания. Совсем другой уровень. А тогда это считался хороший интернат, и многие на юге через него прошли.
− Что скажете про систему «осень-весна»?
− Я, честно говоря, большой разницы не заметил. Все осталось также, просто сдвинулось на месяц. Раньше мы в начале ноября заканчивали, теперь в конце. Фактически круги местами поменяли, вот и вся реформа. Могли бы и сроки те же оставить, чтобы не приходилось почти зимой в Тюмени играть. Даже при этой системе можно было как-то или раскидать эти три недели последние, поплотнее календарь сделать, или составить его так, чтобы играть заключительные туры в южных городах – Краснодаре, Нальчике, где условия позволяют это делать. Проблем было бы меньше.
Все равно у нас остается зимняя пауза в три месяца, как ты это ни назови. Просто было удивительно, что они, имея в городах первой лиги 2-3 манежа и столько же команд с юга, которые могут играть в ноябре, сдвинули сроки на холодный месяц. Инфраструктуру не подтянули, календарь не поменяли. А кто в минус десять на футбол пойдет? Но жаловаться глупо. Нам дали календарь – мы играем.
Григорян, Красножан и упущенный шанс
− В «Химках» вы работали с Александром Григоряном, который известен оригинальными методиками. Чем он удивил?
− Неординарный специалист, да. Хотя свое видение футбола есть у каждого тренера. К Григоряну я попал в переломный момент своей карьеры. Были травмы и неудачный сезон в «Урале». В общем, начинать пришлось почти с нуля. Очень многое взял в плане отношения к играм и, особенно, к тренировочному процессу.
− Оно стало более профессиональным?
− Скорее в плане психологии. Футболист привык себя где-то беречь, жалеть. Это тренировка, тут я себя сэкономлю, поберегу для игры – такие мысли сидят в подсознании. Григорян заставил взглянуть на эти вещи по-другому. Что не надо себя беречь нигде. Нужно каждый день выкладываться на полную, максимально. Только тогда будет рост.
− Прошлой зимой на просмотр в «Тюмень» приезжал Алексей Сапогов, но в итоге в команде не остался. Что он за человек?
− Он тренировался с нами, хороший футболист. В бытовом плане тоже все тихо, спокойно. Никаких вопросов к нему не возникало. Заметно, что долго не играл, но даже в таком состоянии было видно, что это умелый нападающий с хорошим мастерством.
− В середине нулевых вы были в Нальчике на просмотре у Юрия Красножана, но в итоге не сложилось. А «Спартак» вышел в вышку, где долго играл по сути тем же составом.
− Да, я был на сборах в год, когда они поднялись в Премьер-лигу. Но зимой об этом никто не думал. Были долги, и они вообще могли сняться с чемпионата. В тот момент у них были свои перспективные ребята, и Красножан сказал мне, что шансов заиграть мало. Предложил подписать контракт и уйти в аренду в «Торпедо» Волжский. Понравился, но еще молодой и сразу в первой лиге играть не готов. Сейчас понимаю, что если бы остался, то из аренды мог попасть в клуб высшей лиги, но это уже неважно. Тогда я принял решение вернуться в Ставрополь, а все, что ни делается – к лучшему.
− Какое впечатление оставил Красножан?
− Очень хорошее. Многие люди ездят на просмотр, с ними даже не разговаривают. Посмотрят и обратно отправляют. А он лично вызвал, поговорил со мной, объяснил ситуацию. Сказал все как есть, не стал лапшу на уши вешать. Сказал, выбор за тобой, сам решай. И как тренер впечатлил, потому что я помню, в какой физической и игровой форме был, когда вернулся. Даже за один этот сбор у него я прибавил. А почему у него после Нальчика не получилось, я бы не хотел комментировать. Слышал все эти истории, но изнутри ситуацию не знаю.
− Ваша результативность в последние годы стабильно растет, да и вообще забивать много вы начали уже в зрелом возрасте. Почему так?
− По молодости я часто играл крайнего полузащитника. И в «Машуке», и в «Химках», и в «Урале». Уже в последние годы стал выходить первым или вторым нападающим. Кто-то в 17 начинает забивать, кто-то в 27. Некоторые моменты приходят только с опытом, когда анализируешь ошибки, работаешь над собой и уже знаешь, что делать в той или иной игровой ситуации.
− Что скажете о «Машуке»? Эта команда вылетела в сезон, когда вы там выступали.
− Условия там были хорошие. Команду финансировал и поднимал в первую лигу один человек – Александр Сахтариди. Я туда можно сказать напросился на просмотр. Это сейчас молодежи стали доверять, а раньше тяжело было наверх пробиться. Что из второй в первую лигу, что из первой в высшую. Одни и те же люди по кругу крутились. Самых талантливых из молодых сразу под Премьер-лигу забирали. Не все же раскрываются в 17-18. Кто-то позже, но чтобы это произошло, человеку надо играть, нужно доверие тренера. На тот момент у меня не было никаких вариантов, и они взяли четвертым нападающим. Так сложилось, что я начал играть и прибавлять. В начале года были травмы, но в итоге я в первом сезоне забил больше всех в команде и получил хорошее предложение.
− Если бы команда не вылетела, все равно бы ушли?
− Да, меня звал «Урал», который ставил задачу. А «Машук» опять боролся бы за выживание. После Пятигорска я вышел на новый для себя уровень.
− Почему не получилось в «Урале»?
− Хороший вопрос. В первый год все условия были. Я часто играл, пусть и не всегда в нападении, но не мог забить, хотя моментов было очень много. Может быть это связано с психологией. «Урал» был клубом, ставившим серьезную цель. Они долго не могли решить задачу выхода в Премьер-лигу, и перейти туда было для первой лиги огромным шагом вперед. Ответственность за результат давила. А в голове, наверное, сидело, что надо только попасть в хороший клуб, и дальше само все пойдет. Но такого не бывает. Я это сам прошел, сам шишки набивал и сейчас понимаю, что только через работу, через пот, через труд приходит результат. Нужно постоянно двигаться, каждую тренировку выходить и пахать. Даже если попадешь в «Барселону», где у тебя такие классные партнеры, все равно все само к тебе в руки не приплывет.
Тюмень и жизнь после футбола
− Когда вы переходили в «Тюмень», то меняли первую лигу на вторую. Как далось это решение?
− Решение непростое, но я не боялся таких моментов. Что когда со второй лиги в третью уходил, что с первой во вторую. Иногда нужен шаг назад, чтобы сделать два вперед, как говорится.
− Да, но здесь-то вы были уже опытным игроком с определенным багажом.
− Ну, во-первых, «Тюмень» ставила задачу выхода в ФНЛ. Во-вторых, это столица области, а не какой-нибудь провинциальный городок, где нет никаких задач, и команду содержит какой-нибудь завод. Туда уходят, чтобы закончить. А здесь раньше была Премьер-лига, потом период, когда вообще не было футбола, но традиции футбола сильные. Поэтому я видел перспективу. Клуб, ставящий задачи, рано или поздно своего добивается. Насколько быстро, зависит уже от нас – футболистов и тренеров. Мы свое дело сделали. Вышли в ФНЛ и третий сезон стабильно здесь выступаем.
− Как поменялся уровень «Тюмени» за это время?
− Мы стали более зрелыми. Когда только вышли, не у всех был опыт выступления на таком уровне. Многие играли только во второй лиге, молодые были. За год какой-то опыт появился, и мы стали более крепкой командой. Если в первый сезон тяжело играли с лидерами, то сейчас практически любой команде можем дать бой, на выезде регулярно берем очки. Команда уже имеет свое лицо, свой игровой почерк. Благодаря тому, что состав стабильный, сыгранный, появляется взаимодействие на уровне интуиции, когда чувствуешь партнеров, не задумываясь какие-то вещи делаешь. Даже имея ограниченный состав с минимальной ротацией, потому что у клуба нет возможности держать на контракте 25 футболистов, мы показываем нормальные результаты.
− А уровень ФНЛ в целом?
− Не сказать, что лига стала сильнее, но он и не упал особо. Другое дело, если сравнивать со временем, когда я начинал – 2008-й год. Было 22 команды, и сразу несколько клубов решало серьезные задачи. Старожилы лиги КамАЗ, «Урал» стабильно приходившие в пятерке, плюс команды, вылетавшие из вышки – те же «Шинник», «Кубань» пытались вернуться. А сейчас «Динамо», «Тосно» и все. Большинство команд играет, как получится, больших задач не ставит. Отсутствие конкуренции снижает уровень турнира.
− Сейчас у «Тюмени» довольно молодой состав. Вы с Лешонком – самые опытные, хотя и 32 для футбола не критичный возраст. На вас как капитана это накладывает дополнительную ответственность?
− За хорошую игру и результаты команды в первую очередь отвечают тренерский штаб и опытные футболисты. Омоложение – политика руководства. Хотят, чтобы играли свои ребята, потому что много лет их почти не было в составе. Сейчас тренеры постепенно подключают, но нельзя же сразу всех убрать и набрать местных. В первой лиге это нереально, вылетишь. Хотя предпосылки к тому, чтобы костяк команды составляли местные ребята, есть. Руководство старается внедрять их без ущерба для результата, и это правильно.
− Стратегически – да. А не возникает ощущение застоя? Команда как поднялась в ФНЛ, так и держится третий сезон в середине таблицы.
− По результатам возможно, но на этот процесс не влияет внедрение в состав определенных молодых людей. Если ты имеешь из года в год один и тот же бюджет, пусть стабильный, но для первой лиги очень небольшой, сложно решать другие задачи. Завышенные ожидания никому не нужны. Мы видим команды, которые заявляют амбициозную цель, а потом опускаются в зону вылета, как «Мордовия» в этом году. Потому что нет стабильности. У нас она есть, но чтобы ставить цель повышения в классе, надо и бюджет увеличивать.
− До «Тюмени» вы часто меняли клубы. Почему задержались здесь?
− Есть такое выражение – нашел свою команду. Ну и судьба, наверное. Мне ведь не хотелось самому постоянно переезжать. Просто менялась ситуация в клубах – тренер, руководство, финансовое положение.
− А семья здесь, с вами?
− Зимой, когда сборы, они дома в Черкесске. Когда сезон начинается – живем все вместе. Тюмень мне нравится. Не люблю слишком большие города, а здесь комфортно. В плане передвижения и удобства все есть.
− То есть можете и остаться тут?
− После завершения карьеры – вряд ли. В роли тренера себя не вижу, да и вообще в футболе. Хотя я благодарен руководству «Тюмени». Они предлагали учиться и остаться в тренерском штабе команды. Но я и так долго ездил, накатался. Хочется домой к семье, родителям. А работа тренером предполагает еще больше разъездов.
– Жизнь у вас на родине отличается в бытовом и культурном плане от Тюмени?
– Да не особенно. Те же проблему у людей. В поисках работы народ перебирается в столицу республики. Из моего родного аула почти все ездят на работу в город. Климат другой только – у нас там тепло.
