«Вперед! Иди и делай. Чего бояться?» – говорит Елена Попова, когда узнает, что я боюсь прыгнуть с парашютом.
Елена – болельщица с инвалидностью. С 2004 года она не может ходить и передвигается с помощью коляски. В 90-е девушке сделали прививку – в подростковом возрасте это дало осложнения на колени.
Ограничения по здоровью не мешают Елене жить на максимуме: она ходит на фанатскую трибуну, поддерживает команду вместе со всеми, прыгает с парашютом и много путешествует. В планах – прыжок с банджи-джампинга.
«Давно вынашивала эту мысль. В один день мне звонит друг (он тоже на коляске): «Ленок, высоты боишься?» – «Нет» – «А очень большой?» – «Нет» – «Поехали завтра с парашютом прыгать?» – «Поехали».
Боязнь высоты? Нужно осознать, чего ты боишься. У меня был страх выйти из дома, когда я только оказалась в коляске. Боишься, что тебя не примут, что косо посмотрят? Какая тебе разница?
Если боишься высоты, зайди с другого края. Так можно увидеть мир с совершенно другого ракурса. Это как идешь, идешь, идешь, − и появилась дверь. Ты ее открываешь, а там новые возможности.
Когда набирали высоту, я занервничала и вцепилась в коленку инструктора. Мы сидели в хвосте самолета, а люк не закрыли. Спрашиваю: «А вы люк-то закроете?». Отвечают: «Когда тысячи три [метров] будет – закроем, потому что дышать будет тяжело». Я испугалась: «В смысле?».
Во время прыжка мы сделали сальто назад. Мысленно зависла в том моменте, когда мы были вверх ногами. На высоте четырех тысяч метров видишь, как Земля закругляется. Около минуты свободного падения, скорость – 200 км/ч. Дышать сложно. Захватывает дух невероятно».
«Стараюсь делать так, чтобы мечты были не мечтами, а целями»
Елена болеет за ЦСКА с 2004 года и ходит на матчи вместе с отцом. Несколько раз девушка встречалась с президентом клуба Евгением Гинером. По ее инициативе на «ВЭБ Арене» на фанатском секторе появилась трибуна для болельщиков с инвалидностью.
В 2018 году Елена развила для них фан-клуб. В детстве она сама играла в футбол с друзьями, следила за игрой Акинфеева, стояла в воротах, но по-настоящему заболела игрой одновременно с тем, как села в коляску.
«На самом деле это не взаимосвязанные события. Переломным моментом стал чемпионат Европы-2004 в Португалии. Та атмосфера зацепила.
У нас был сосед, который любил футбол. Мы плотно общались. Когда мы виделись, он показывал мне билеты с футбола. Помню один билетик с матча «Динамо» – ЦСКА 2003 года. Я посмотрела и подумала: «Боже, как это здорово».
Этот друг – спортсмен, сейчас занимается футболом. Он подтягивал нас: меня, мою и свою сестру. Как-то так получилось, что сразу встала на ворота. Чего мяча бояться? Наверное, это черта характера, когда хочется идти вперед или что-то защищать.
Стараюсь делать так, чтобы мечты были не мечтами, а целями. Когда мне было 14-15 лет, моим кумиром был Игорь Акинфеев. Увидеть его было мечтой. Я эмоциональный человек. Когда встретилась с ним, несколько дней отходила. Тогда меня пригласили на тренировку ЦСКА на базу. Встретиться получилось не сразу, не было связей. Но когда чего-то очень хочешь, вся вселенная помогает».
– Вы основали фан-клуб ЦСКА с инвалидностью.
– Не могу сказать, что это я его основала. Основали болельщики ЦСКА. Они были первыми в России. Руководство клуба позитивно смотрит на эту инициативу, поддерживает. Уже сейчас много положительных отзывов, что это важно и полезно. Искренне надеюсь, что другие команды в России присоединятся к этому.
В Европе это хороший опыт. Сейчас там более ста подобных клубов. В каждой стране есть по несколько таких объединений. Есть даже национальные ассоциации.
Это полезно для социализации людей. Хочется, чтобы болельщики с инвалидностью выходили на улицы, как однажды вышла я, понимали, что жизнь прекрасна и есть доступ ко всему, что им хочется.
Иногда болельщики с инвалидностью просто не знают, как попасть на матч, какие услуги предоставляются на стадионе. Обычный фан-клуб маловероятно будет этим заниматься.
– У других клубов России хотя бы есть какое-то движение в эту сторону?
– В статье 35 по лицензированию клубов УЕФА говорится, что в каждой команде должен быть сотрудник по работе с болельщиками с инвалидностью. Это обязательно. Движение идет.
– На фанатском секторе ЦСКА адаптирован целый сектор для болельщиков с инвалидностью. Так только у одного клуба?
– Сейчас стадионы строятся так, что доступные места для болельщиков с инвалидностью находятся по периметру. Можно выбрать, куда пойти: на обычную трибуну или на активную. На фанатках есть специальные пандусы, но человек на коляске все равно немного абстрагирован от происходящего на секторе.
На стадионе ЦСКА болельщик с инвалидностью одновременно находится и на фанатском секторе, и в безопасности. Нет потока людей, нет давки, установлено специальное защитное стекло, есть отдельный выход. У ЦСКА для болельщиков с инвалидностью даже на гостевой трибуне выделен специальный сектор.
До появления нового стадиона играли в «Лужниках». До реконструкции там был специальный пандус на центральной трибуне. На матчи сборной я ходила туда, а на матчи ЦСКА – на фанатский сектор.
Часто останавливали охранники, которые просили идти на центр. Говорила: «Нет, я болею за ЦСКА и буду поддерживать команду вместе со всеми». Мне отвечали, что там небезопасно. После долгих объяснений (иногда приходилось звать сотрудника по работе с болельщиками) пускали. Если есть пандус, то почему я не могу пойти?
Когда переехали на «Арену Химки» стало немного сложнее. Для болельщиков с инвалидностью там выделяются места только на центральную трибуну. Обзор, конечно, здоровский – первый ряд, находишься близко к полю. Но сердце-то мое – на фанатской трибуне. Хочется быть там и активно поддерживать команду.
– Видел, что у вас даже коляска стилизована под цвета ЦСКА.
– Есть специальные защитные экраны, чтобы пальцы не попадали в спицы. Но это была моя старая коляска, потом я пересела на коляску активного типа.
Моя сестра – дизайнер, она разработала дизайн, отдали диски на аэрографию. Красно-синие – мои цвета. Сейчас на матчи не ставлю защитные экраны, потому что они под другой тип колес. Так что на новой коляске уже нет экранов.
Как-то с другом были на футболе. Он тоже на коляске, собирает стикеры. Говорит: «О, у меня стикер. Куда бы его приклеить?». Смотрит, смотрит… Сначала хотел на свою коляску наклеить, но потом посмотрел на мою и сказал: «О, нашел!». Теперь на моей коляске висит эмблема ЦСКА. В любом месте и жизненной ситуации всегда со мной есть частичка клуба.
– На вашу трибуну приносили Суперкубок России. Футболисты не заходят?
– Не заходили, но идея хорошая. Хотя на фанатскую трибуну уже приходили Томаш Нецид, Василий Березуцкий, Вагнер Лав, Хердур Магнуссон. Может, и к нам зайдут.
– Появление трибуны – заслуга Гинера?
– Это был 2009 год, когда стадион находился на стадии планировки. Все началось с того, что мы поговорили с Евгением Ленноровичем на ежегодной встрече с болельщиками. Просила его: «Выделите хотя бы пару мест, чтобы люди с инвалидностью могли прийти и поддержать команду». А он сделал гораздо лучше.
«Благодаря футболу я вышла из дома»
С января 2017 года Елена работала консультантом в CAFE (Center for Access to Football in Europe) – организации при УЕФА, занимающейся вопросами доступа на стадионы для болельщиков с инвалидностью. В феврале того же года Елена выступила на Совете РФС перед Виталием Мутко и позже получила должность сотрудника по работе с болельщиками с инвалидностью в Союзе.
«Сейчас я работаю на матчах сборной, принимаю заявки от организаций болельщиков с инвалидностью. Несколько лет назад мне тяжело было достать билеты на встречи национальной команды. Сейчас все совершенно по-другому. Есть люди, которые работают с такими болельщиками. Можно просто оставить заявку, и мы выдадим приглашения. На сайте РФС размещают всю необходимую информацию.
Проводим работу с клубами. Они при содействии CAFE организовывают «Неделю действий», когда команды в течение семи дней обращают внимание на болельщиков с инвалидностью и поощряют их, если они пришли на стадион.
Например, печатается большой баннер «Недели действий» и выносится на поле. В прошлом году капитан «Спартака» Денис Глушаков выводил болельщика на коляске. Представляете, каково выйти на поле 45-тысячной арены с капитаном любимой команды. Болельщик был очень счастлив!
Футбол же для фанатов. Не должно быть никаких различий. Все акции – показатель, что клубы заинтересованы в приглашении болельщиков с инвалидностью на стадионы.
Выходя из дома и приходя на стадион, человек понимает, что он будет встречен клубом. Люди с инвалидностью могут прийти на стадион, купить попить или поесть, сходить в туалет и просто максимально наслаждаться футболом. Это наша цель».
– И как успехи?
– Выросла посещаемость. Средняя посещаемость болельщиков с инвалидностью на матчах сборных – 400 человек.
Самый максимум – более 700 человек на матче против Турции на «ВЭБ Арене». Конечно, в «Лужниках» всегда полный стадион. Для болельщиков с инвалидностью предусмотрено 590 мест – они всегда полностью заняты.
– Мощно.
– Индивидуальных примеров много. Помню, был матч в Сочи. За неделю до него мы распределили все билеты. Получилось так, что накануне игры в полночь мне пришло сообщение от коллеги. К нам обратилась женщина, у которой тяжело больна дочь Яна. Но ее мечта – попасть на стадион и встретиться с футболистами. Когда случаются такие моменты, то, конечно, нельзя отказывать.
Мы организовали встречу для Яны. Она пришла на тренировку, пообщалась с Марио Фернандесом, Артемом Дзюбой и другими игроками. Это невероятные эмоции для нее. Мы ведь приходим на стадион за эмоциями.
– Ваша цитата: «CAFE дал мне реальные примеры, основываясь на которых, мы можем внедрять что-то новое у нас в России». Поясните.
– Скорее не примеры, а практики. Даже тот же фан-клуб для болельщиков с инвалидностью.
В Европе фанаты собираются вместе, они ездят на выездные матчи, у них высокая посещаемость. В России пока не частая история, что болельщики с инвалидностью посещают выездные игры.
– Недавно вы ездили в Португалию, до этого были в Бильбао.
– В Бильбао проходила конференция CAFE. По итогам 2018 года впервые была проведена церемония награждения клубов и ассоциаций за особую деятельность.
Из четырех номинаций Россия победила в двух. Первая – за инициативу национальной ассоциации, то есть РФС. Вторая – за личную инициативу. Было названо мое имя. Не ожидала этого. Я была единственным представителем РФС, получала первый приз для организации. Спустилась уже, заняла свое место, и меня сразу же вызвали за второй наградой.
Благодаря футболу я вышла из дома. Это была моя социализация. Моя инициатива, чтобы люди выходили, понимали, что все доступно, что можно работать, ходить на футбол, путешествовать. После ЧМ-2018 Россия сильно изменилась: стадионы стали доступными, города – удобными. Нет причин сидеть дома.
– Сколько языков вы знаете?
– С семи лет мечтала выучить испанский. Слушала музыку и хотела понять, о чем поют. Поставила цель – выучить этот язык. Выучила. Всегда хотела много путешествовать. Английский язык – понятное дело. Так что английский и испанский у меня на хорошем уровне.
Мой молодой человек – носитель испанского языка. Он из Латинской Америки. Общаемся на испанском, русский он знает плохо. Смотрю испанские фильмы, слушаю испанскую музыку. На этом языке думаю больше, чем на английском.
Совершенствую и улучшаю знания по французскому и немецкому языкам. Еще учила арабский. Всегда интересовало, как это – говорить по-другому. Языки романо-германской группы – это понятно и похоже друг на друга. Арабский – другие символы, написание. Если другие могут на нем говорить, почему я не могу? У меня есть знакомые, которые говорят на арабском.
Сейчас больше сделала акцент на китайский язык. Усиленно учу его. За ним будущее. Даже в аэропортах или торговых центрах все надписи на английском и китайском.
В 6-7 классе, когда я перешла по здоровью на домашнее обучение, хотела чем-то занимать свободное время. Интернета, по сути, еще не было. Подруга привезла из Чехии разговорник. Начала учить чешский язык, просто занимаясь сама.
«В шутку мне говорили: «Вот через кого нужно файеры на стадион проносить»
– Если глобально: насколько трудно болельщикам с инвалидностью в России?
– Думаю, что сейчас им нетрудно. Лично для меня как для болельщика на коляске стадион – оазис, куда я приду, где будет все доступно, где будет тепло, где будут туалеты, места для еды и где будут люди, которые помогут.
– Раньше было не так?
– Болельщики с инвалидностью были, есть и будут всегда. Но ситуация была другая. Сейчас есть специальные сотрудники. Это хорошая практика. Делаем так, чтобы не было разницы – пришел на стадион болельщик с инвалидностью или без.
– Сколько российских стадионов вы посетили за все время?
– Много. Но не летала дальше Екатеринбурга. Что-то вроде «Енисея» и «Луча» не видела. Зато объездила всю европейскую часть.
– Все ли стадионы адаптированы для болельщиков с инвалидностью?
– Те, что принимали матчи чемпионата мира, да. Это требование ФИФА. Доступ есть везде. Работаем над тем, чтобы был доступ даже на маленьких стадионах. Ездила в Курск. Не ожидала, что на стадионе выделены специальные парковки, есть доступный туалет. Даже имеется душ – специальная комната, стульчик, раковина. И это у клуба ФНЛ!
– В 2014 году вы рассказывали, что «Локомотив» отказал вам в бесплатном билете, так как «вы болеете за соперника, и это может быть небезопасно».
– Тогда еще не было сотрудников по работе с болельщиками с инвалидностью. Они опасались, что это один пандус и что могут случиться столкновения. Сейчас такого быть не может. В «Локомотиве» все здорово.
Не раз была с болельщиками других клубов на одном пандусе. Возникали какие-то разговоры: «Да зачем ты за этих болеешь? Давай за наших» (смеется). Но это было в шутку. Все от человека идет. Если ты не провоцируешь, то никаких проблем не будет.
– С досмотрами проблем не было?
– В шутку мне говорили: «Вот через кого нужно файеры на стадион проносить». Но мы приходим на стадион, чтобы быть в безопасности. Зачем что-то проносить? Это дискомфорт, который ты сам создаешь себе.
– Стадион ЦСКА – идеальный для болельщиков с инвалидностью?
– Там есть все, что необходимо. Собираем отзывы слабовидящих, слабослышащих, болельщиков на колясках.
– Вы говорили, что люди жалуются на отсутствие замков в туалетах.
– Проблема была решена моментально. Объективно неприятно, когда ты находишься там, и кто-то может войти в этот момент.
Еще были порожки. Дверной проем, и там порог высокий. На активной коляске можно запрыгнуть или стюарды помогут. На электрической коляске человеку самому туда не забраться. Такие коляски – тяжелые. Обратились в клуб, и проблему устранили. Сделали деревянные настилы.
Это история не только про людей в колясках, но и про слабовидящих, которые могут не заметить порог и споткнуться.
– Какой российский стадион может сравниться со стадионом ЦСКА в плане адаптированности к болельщикам с инвалидностью?
– Назову «Лужники», которые принимали чемпионат мира. Лично мне очень комфортно там. На стадионе есть доступ для людей на колясках, для маломобильных, есть места с дополнительным пространством для ног. Также там проводят аудиокомментарий для слабовидящих болельщиков.
– Летом до ЧМ-2018 вы инспектировали российские стадионы и разнесли «Лужники». «Стыдно, абсолютно некомфортно», – сказали вы.
– Некоторые подъемники просто не справлялись с потоком людей. Но было достаточно подъемников. И хорошо, что вовремя заметили и устранили проблему. На ЧМ-2018 уже все исправно работало.
«Прожить на одну пенсию и заплатить за билет на футбол сложно»
– Сколько европейских стадионов вы посетили?
– Много. Для кого-то важно посетить страну и увидеть, например, Собор Парижской Богоматери, а для меня – посмотреть стадион.
Больше всех люблю Испанию. Для меня там прекрасно все. Но наши стадионы лучше и доступнее, чем там. У нас больше места, у нас больше услуг. Там тоже это есть, но у нас выше уровень.
Если предложат сходить в «Лужники» или на «Сантьяго Бернабеу», я выберу наш стадион. По доступности, по просмотру мы лучше. В Европе посещаемость очень высокая, достать билеты практически невозможно. Там покупают билеты и абонементы.
Был такой случай. На «Альянс Арене» по всему стадиону пронумерованы места. Как-то получилось так, что я пришла и заняла соседнее место. Ко мне подошли и сказали: «Подвинься, ты не на своем месте». Думаю: «Наверняка не будет полный стадион». Я заблуждалась. К началу матча все места были заняты.
В России с трепетом относятся к болельщикам. Пока у нас не такая высокая посещаемость, как в Европе. Разница в том, что люди покупают билеты и знают, что им будет предоставлено максимальное качество. В России билеты пока бесплатные. Люди приходят на стадион, чтобы просто понять, что есть возможность посещать стадионы. Наверное, разница в этом. Но все равно думаю, с Европой мы на равных.
– Почему с наших болельщиков не берут деньги?
– Платные билеты для болельщиков с инвалидностью – нормальная практика. Так было на ЧМ-2018. Болельщик с инвалидностью платит за билет, сопровождающий – нет.
Но пока наши сервисы и услуги не на самом высоком уровне, и они только внедряются. Наверное, влияют и доходы. Прожить на одну пенсию, еще и заплатить за билет на футбол – сложно.
С одной стороны, это правильно. Если человек говорит, что он такой, как все, то логично, что он придет и заплатит за билет. С другой стороны, на пенсию в 9-10 тысяч рублей, когда нужно заплатить за квартиру и купить продукты, люди просто откажут себе в походе на стадион.
– Как быть?
– Сейчас одна из наших целей – трудоустройство людей с инвалидностью. Чтобы такие люди могли работать наравне со всеми и получать деньги. Такие ситуации есть в «Спартаке», «Зените», том же курском «Авангарде».
Как правило, такие люди занимаются работой с болельщиками с инвалидностью. В РФС сейчас работает Дмитрий Корчагин, он пишет статьи. У него ДЦП. Ему крупно повезло. В РФС перед Кубком конфедераций-2017 узнали о его мечте – работать в футбольной структуре.
Накануне товарищеского матча против Ирана (10-го октября 2017 года – прим. «Гола») Диму пригласили на тренировку, перед началом которой его ждал сюрприз: генеральный секретарь РФС Александр Алаев воплотил мечту в реальность. Диму пригласили работать к нам, где он и трудится в настоящее время.
– Круто.
– Сидеть дома и ничего не делать никому не будет полезно. Пенсии у нас растут. Трудно сказать, что в Европе лучше или не лучше. Там колоссальные налоги. У меня есть знакомый, который зарабатывает 10 тысяч евро и отдает до 8 тысяч. Хорошо там, где нас нет.
Хочется, чтобы ушли стереотипы, что человек с инвалидностью не может быть полезным сотрудником. Наоборот, наверное, такой человек более сосредоточен на работе. Если в него поверили, то он максимально покажет себя.
– Лучший стадион, который посетили за все время.
– Лично для меня образец в плане доступности – «Уэмбли». Там есть доступ на каждую трибуну для болельщиков в колясках. Если человек хочет пойти на условный сектор В-123, фанатскую трибуну, ВИП-зону или зону гостеприимства – пожалуйста. Это ориентир, который необходимо внедрить в российскую систему. У человека должен быть выбор.
Наверное, минус этого – платная основа. На что ты претендуешь, за то ты и должен платить. Хотя это логично.
– В Англии на всех стадионах есть доступ на каждую трибуну для болельщиков с инвалидностью?
– Я была на «Стэмфорд Бридж». Там не так. Не на все секторы имеется доступ.
Ходила на обычную трибуну. Билеты были платные. Друг меня пригласил на матч. Было интересно, он обзор там не очень: глаза находятся чуть выше газона, специальные места – чуть ниже поля. По высоте, по росту ты сидишь на уровне газона. Не очень хорошая практика, но весь сектор был забит.
«Мы не какие-то другие. Мы просто немного по-другому воспринимаем мир»
– По статистике, более 50% футбольных болельщиков с инвалидностью никогда не были на стадионе из-за отсутствия доступа.
– Цифры меняются в лучшую сторону, но подтверждают, что многим нужен особый доступ на стадион. Просто представьте: 15% населения Земли (это более одного миллиарда человек) имеют инвалидность. Не надо забывать, что особый доступ на стадион нужен не только для болельщиков с инвалидностью. Есть беременные женщины, пожилые люди, иностранцы и люди с ограниченным движением (например, человек, сломавший ногу).
Если человек сломал ногу, не значит, что он должен сидеть дома. Такой болельщик может обратиться в клуб, и ему предоставляют либо место с дополнительным пространством для ног, либо место на пандусе, где располагаются люди на колясках или маломобильные.
– ЧМ-2018 многое перевернул?
– После ЧМ-2018 посещаемость растет. Был ажиотаж. Вырос спрос на матчи клубов. Возник больший интерес к футболу.
Пропали стереотипы, что футбол – это небезопасно. Большинство людей понимает, что это место, где комфортно и доступно.
– Что вам говорили иностранцы?
– Им очень понравился чемпионат мира. Многие хотели бы вернуться в Россию, чтобы поездить по стране и посмотреть другие города.
Для болельщиков был организован бесплатный проезд. Тем более по самой большой стране мира! Это стало большим плюсом. Желание вернуться – показатель того, что им все понравилось.
– На кого нам стоит равняться в плане работы с болельщиками с инвалидностью?
– На себя, на Россию.
– Все так идеально?
– А где идеально? Везде есть свои проблемы. Это объективно. Важно понимать минусы и превращать их в плюсы.
– Вы говорили, что «Спартак» хорошо ведет социальную работу с болельщиками, имеющими инвалидность. Чем они так круты?
– В прошлом году у них было больше акций, больше работы уже не в рамках «Недели действий». Было много личной инициативы.
Они приглашали болельщиков с инвалидностью на стадион. Вроде бы «Спартак» даже подписал контракт с инвалидной организацией и постоянно приглашает людей на стадион.
– Формулировка «инвалид». Насколько она правильна?
– Формулировка важна. Мы избегаем слова «инвалид», потому что оно несет в себе много негативного. Правильно говорить «человек с инвалидностью» или «человек с ограничениями по здоровью». Через соцсети мне многие писали, что формулировка «клуб болельщиков с инвалидностью» – неправильная. На самом деле все корректно.
Социальная европейская модель говорит, что есть не человек-инвалид, а человек, имеющий инвалидность. Человек будет человеком с инвалидностью только в том случае, если столкнется с какими-то препятствиями, показывающими это.
Например, мы сидим в кафе. Тут ступенька, там ступенька. Мне как человеку на коляске не спуститься. Это показывает, что я имею инвалидность. Но я могу подняться через пандус. Я зашла, как и все остальные. Это не показывает, что я какая-то другая.
В России чаще всего встречается мнение, что человек с инвалидностью в любой ситуации остается инвалидом. В Европе такая модель, что человек имеет инвалидность только в определенных моментах. Но мы перенимаем это.
Слабовидящий человек будет инвалидом, если не сможет что-то прочитать. Человек на коляске – если не сможет подняться по ступенькам. В остальных случаях он такой же, как все.
– Первая мысль, когда впервые сели в коляску.
– У меня слабые колени. Не могу встать, потому что подгибаются ноги. В 90-е годы мне ввели вакцину, осложнения из-за которой проявились в подростковом возрасте. Многие болельщики говорили, что у них такая же ситуация. Либо это халатность, либо что-то еще. Вероятнее всего, первое.
Родители предложили коляску. У меня сразу было резкое отрицание. Думала, что если сяду на коляску, то это крест, что меня не примут в обществе. Родители объяснили, что на коляске я могу больше делать. Например, хотя бы ходить в кино.
Я попробовала. Это было тяжело. Чувство несправедливости всегда есть. Нужно было принять себя новую. Это внутренняя борьба, когда вчера ты еще ходила, а сегодня уже нет, когда не все доступно, когда встречаешь взгляды людей. Снег выпал: все идут, а ты не можешь, потому что колеса вязнут.
– Сколько осознавали происходящее?
– Года два. Кто-то может до конца жизни сидеть дома и думать: «Раз такая ситуация, я должен оставаться здесь в заточении».
Футбол – огромная часть социализации. Приходя на стадион, понимаешь, что есть доступ. Приставка «с инвалидностью» отпадает. Ты – человек. Ты – болельщик. Ты приходишь и будешь со всеми. Нет этих понятий – «на коляске», «со сломанной ногой» и прочим.
Человек на коляске приходит и встает на специальные места. Человек, который не видит, надевает наушники и понимает, что происходит вокруг. Человек, который не слышит, благодаря индукционным петлям и информации на табло включен в игру.
Мы не какие-то другие. Мы просто немного по-другому воспринимаем мир.
