Статус культового и секрет фразы «берегите себя»
– Как вы оцените уровень комментирования спорта в России?
– У нас свой стиль, который я оцениваю высоко. В частности, знание предмета. Но опять же меня не очень устраивают уровень языка и претенциозность некоторых комментаторов, выражающаяся в языке.
В английском футболе комментарий более примитивный. Но это тоже их стиль, выработанный годами. В России комментарий более лиричный. За ним стоят интерес и знание футбола.
Наши комментаторы не слабее зарубежных. Другое дело, что чемпионаты и матчи совсем разные. К примеру, в Англии бывают такие игры, где комментатор вообще не нужен. У нас же во время репортажей комментатору приходится разукрашивать серую игру – это особый вызов.
– Лучший комментатор России на данный момент.
– Не делаю таких рейтингов. Не очень нравится, когда это делают сами комментаторы. Да и как сравнивать, если кто-то комментирует все финалы, а кто-то – ФНЛ. У меня есть любимые комментаторы, которым я симпатизирую, но не хочется об этом говорить.
– У вас случались такие конфузы, как у коллеги Лидогостера, дважды перепутавшего игроков сборной России по хоккею?
– Не понимаю претензий к Лидогостеру. Да, перепутал – и что? Другие ошибок не совершают? Может быть, это и вопиюще. Но когда я слышу с экрана речь с кошмарным использованием русского языка, то возмущаюсь гораздо больше. Если у Лидогостера это случайность, то в этом случае – преднамеренность. Складывается ощущение, что люди русский язык вообще не учили. Страшно, но никто за это не бьет. Лидогостера же не обвинишь в необразованности.
Критикам очень легко зацепиться за тот факт, что Петрова назвали Ивановым. Но нужно критиковать не за это. Никого не смущает, что за репортаж ты трижды не по делу использовал русские пословицы, извратив их смысл. Никто не знает – так и проходит. Начинаем «бить» человека, а вокруг сплошное бескультурье.
Мои конфузы? Вспоминаю один случай, который произошел в 1998 году в Нагано. Тогда я комментировал матч сборной России по хоккею, на воротах которой стоял голкипер Хабибуллин. И я Хабибуллина назвал Нигматуллиным по фамилии вратаря футбольной сборной. В тот момент сразу же попытался превратить это в шутку. Мол, вот как вылезают «уши» футбольного комментатора. А народ издевается, не может простить ошибку. Репортаж мы вели с Никитой Михалковым, я считал себя ответственным за эфир. Нужно было помогать и поддерживать его, поэтому концентрация сдвинулась в эту сторону.
Спустя три года, когда я комментировал матч хоккейной сборной, народ опять начал шутить: «Да он же не знает, кто такой Хабибуллин». А он мой близкий друг, я знал его лучше, чем Нигматуллина. К тому же он был частью российско-американского хоккейного проекта ЦСКА и «Питтсбурга». При мне Хабибуллин уехал в НХЛ, отчасти мы поспособствовали этому.
– Откуда появилась ваша знаменитая фраза «берегите себя»?
– По образованию я переводчик. В английском языке есть такое выражение – «take care», что фактически означает «береги себя». Американцы бросают это выражение как «пока». Я решил, что мне нужна узнаваемая фишка, которой буду заканчивать репортажи. В 90-х годах, в такое турбулентное время, пожелание «берегите себя» было соответствующим и хорошим. Потом оно прижилось, многие даже стали копировать.
Альтернатива? Нет, я как-то сразу придумал его и все. Мне кажется, здесь не должно было быть чего-то банального и узкопрофильного, как «Играйте в футбол» или «До новых побед». А тут общечеловеческая фраза получилась.
– Есть ли какие-то особенные привычки при подготовке к репортажам?
– Нет, но, к примеру, мне лучше не есть перед матчем. Хорошо, если получается с утра позаниматься спортом – побегать или даже поиграть в футбол, чтобы была пружинистость во всем теле.
– Вы считаете себя культовым комментатором?
– Смотря, что иметь в виду. Да, я давно комментирую главные матчи сборной России. Но у этого есть две стороны: даже когда у нее бывают победы, в итоге-то она все равно проигрывает, как на славном Евро-2008. Вроде бы обыграли голландцев, вернулись героями, но проиграли испанцам и не попали в финал. И в итоге у болельщиков остается негативный осадок.
С другой стороны, я на протяжении долго времени был главным комментатором. Но это больше вопрос Первого канала и моего долгого срока работы там, а не каких-то особенных качеств. Культовость в этом.
Важно, чтобы комментатор, работающий на матче, сделал так, чтобы этот самый матч стал маленькой историей в большой футбольной системе. Важно перекидывать мостики, видеть в непримечательном матче аллюзии и что-то такое, что впишет его в систему. Иногда мысли, что можно было провести какие-то параллели, приходят уже после матчей.
Или во время просмотра с комментариями коллеги. Но когда приходится следить за событиями, может просто не хватить головы для красивых выражений. Иногда себя ругаю, что не вспомнил какую-то историю, которая украсила бы репортаж.
При этом мне никогда не было стыдно за вещи, сказанные в эфире. Наверное, потому что говорю то, что думаю. Нечего опасаться и стесняться. Все легко: чтобы мат не проскочил в эфире, нужно просто не ругаться в обычной жизни. Если не хочешь, чтобы прозвучала какая-то пошлость, нужно не говорить пошлостей вообще.
– Вы добились всего, чего хотели в работе комментатора?
– Ответить банально, что я не прокомментировал финал чемпионата мира с участием сборной России, это то же самое, как сказать, что всего добился, но в космос не полетел. Можно жалеть, что не достались какие-то матчи. Но свой творческий шанс, как мне кажется, я использовал.
Гламурные ведущие, работа на «Первом», зарплата, как у Карпина
– Часто ли вы смотрите «Матч ТВ»?
– Он у меня включен практически постоянно на кухне. Проходя мимо, ловлю то какие-то новости, то куски матчей. Очень удобная вещь.
– Главный спортивный канал страны должен выглядеть именно так?
– Сложно сказать. У меня есть такая черта – я все время сравниваю с прошлым временем. Было время, когда мы не могли смотреть Лигу чемпионов, когда только слышали, что где-то существует АПЛ, а где-то играет «Бавария». Сейчас все это есть, можно составлять себе целую программу. Воспринимаю это как подарок жизни, поэтому рука не поднимается и мозг не доходит до таких мыслей, чтобы критиковать.
Единственное – мне не нравится тональность ведущих новостей или программ, когда они начинают сильно хвалить друг друга, и излишняя гламурность. Я пытаюсь придумать претензии, но все сводится лишь к стилистике или манере ведения программ. Да и это я могу придираться к словам и ошибкам в русском языке, но это же не главное. Все это легко исправить, не уничтожая канал.
Немного не понимаю людей, которые критикуют «Матч ТВ». А что бы вы хотели? Чтобы по-другому показывали игры «Баварии» или матч «Арсенал» – «Челси»? Была бы претензия, если бы этого не показывали. Но они купили трансляции и показывают. Не закупили права на Примеру? Это единственная зацепка. Но разве это проблема, и из-за этого они не соответствуют большому статусу?
Хорошо, начнем мы критиковать «Матч ТВ» и уберем его – что получим? Если усовершенствовать канал, то в чем? В показе матчей? В этом плане все идет хорошо, и там они совершенствуются сами независимо от нас. Мы же берем только картинку. К примеру, мне интересен чемпионат Англии. Какое усовершенствование может быть здесь? Больше матчей показывать, лучше их комментировать? Меня все устраивает.
– Вас не смущает, что во главе «Матч ТВ» стоят люди, которые напрямую не связаны со спортом?
– Не смущает. Уже во всем мире принято, что во главе министерства обороны не обязательно должен стоять военный человек, как было в СССР. Есть страны, где министр обороны – женщина. И что? Зачем ставить генерала, если с этим хорошо справляется женщина. Главное, чтобы был хороший организатор.
– Если бы завтра вас назначили генеральным продюсером «Матч ТВ», что бы вы изменили на телеканале?
– Поменял бы стилистику, манеру общения ведущих, посадил бы людей, которые следили бы за соблюдением норм русского языка. Настрой на молодежную аудиторию и лексику в какой-то степени верен, но иногда лучше научить ее правильным вещам, чем подстраиваться под неправильные. Мои коррективы носили бы имиджево-лингвистический характер, но не принципиальный.
– До 2011 года Первый канал регулярно показывал матчи РФПЛ, сейчас – нет. Футбол в стране настолько не интересен?
– Дело в маленьких рейтингах, канал же должен зарабатывать деньги на рекламе. При наличии специализированного спортивного канала и появлении выбора у людей Первый канал решил не занимать эту нишу.
До 2004 года у меня была программа «На футболе с Виктором Гусевым». В тот же момент появилось платное и бесплатное спортивное телевидение, и руководство канала решило, что наше место в плане спорта – показ топовых матчей с участием сборной России, чемпионатов мира и Европы, Олимпийских игр.
А вот такие итоговые недельные программы – это уже дело специализированных каналов. Сейчас было бы даже странно, если бы мне на Первом канале сказали делать такую большую итоговую футбольную программу, когда есть «Матч ТВ», где имеется большая студия, штат, и все заряжено на производство подобного контента. Зачем нам в это влезать?
Для Первого канала идеальным было бы, кроме трансляций топовых матчей и крупных турниров, появление программ, которые подводят и отводят зрителей от конкретных матчей. Как ток-шоу. Но не каждую неделю, а под определенные игры, которые показывает канал. Над этим нужно работать. Надеюсь, Первый канал пойдет по этому пути. Хочется, чтобы на чемпионате мира-2018 был не только показ отдельных матчей, но и студия, предваряющая трансляции.
– Чем сейчас занимаетесь на Первом канале?
– Я отвечаю за определенное количество новостных смен. Некоторое время назад выходил лицом в кадр, а сейчас отвечаю за целый день закадровой работы для программы «Доброе утро», для Дальнего Востока. Находясь в Москве, вы видите только небольшую часть. А ведь сначала идет отдельный выпуск на Дальний Восток, затем с какими-то добавлениями на Урал и только потом в Центральный регион.
Кроме того, есть совершенно другие проекты Первого канала. Это и участие в каких-то шоу, и помощь дирекциям информационных программ, и подготовка документальных фильмов. А скоро же Олимпийские игры. Это значит, что придется день и ночь без сна и покоя работать в студии. Потом такой период наступит с чемпионатом мира-2018. Времени почти нет, даже книгу я писал урывками.
– Вам хотелось бы больше комментировать?
– Может быть, и хотелось бы. Но время бы мне не позволило заниматься другими делами. Мне рассказывали, что на «Матч ТВ» ребята, бывало, комментировали и по несколько матчей в день. Такой график убил бы всю мою остальную жизнь. Я хотел бы, чтобы раз в неделю на Первом канале у меня был один лучший матч тура РФПЛ. Это удовлетворило бы мои комментаторские потребности. Все-таки нужен тренинг плюс интересно комментировать наш футбол. Такая вот небольшая мечта в плане работы.
– На «Матч ТВ» практики бы у вас было больше.
– Если бы я попал туда, то не было бы времени на все мои проекты. Они бы не позволили мне принять график «Матч ТВ». Не хочется от них отказываться. Да и ради чего? Чтобы больше комментировать? Большая зарплата? Не знаю, сколько там платят. Но не думаю, что зарплаты настолько большие, чтобы от всего отказываться.
Согласился бы перейти на «Матч ТВ», если бы предложили миллионный контракт, как у Карпина? Мне интересна более разнообразная жизнь. Вот я прокомментировал футбол в Кельне, потом сделал новостную работу на Первом канале, слетал в Испанию на хоккейный конгресс, прочитал лекции в Ростове-на-Дону и Казани… Хорошо бы еще заниматься журналом и раз в неделю комментировать РФПЛ.
Роналду против Роналду, забеги свиней, футбол от игроков Dota
– Откуда в вашей жизни появился киберспорт?
– Мне интересно все, что связано с футболом. Поэтому если бы меня позвали комментировать какие-то стрелялки или игру Dota, то я бы вряд ли согласился. Но меня соблазнил тот факт, что речь снова пойдет о футболе, о его комментарии, но уже на другом интересном уровне. Этим я и занимаюсь время от времени. Денежная выгода? Если за эту работу можно получить какие-то деньги, то это нормально. Но мне это просто интересно.
К примеру, я столкнулся с такой любопытной вещью. Идет финал большого турнира, и нужно выяснить, кто лучший – Петров или Иванов. И вдруг оказывается, что тот и другой в качестве своей команды выбрали «Реал». «Секундочку, как «Реал»?» – спрашиваю организаторов. А они мне отвечают, что игра составлена таким образом, что мадридский клуб – априори самый сильный в FIFA. Поэтому если Петров возьмет «Баварию», а Иванов – «Реал», то первый заведомо ослабит свои шансы. И чтобы сравнить мастерство двух людей, они должны играть за одну команду – «Реал». Были эпизоды, когда я комментировал, как Роналду бил по ногам Роналду. Это достаточно интересно, из этого можно было делать смешные репортажи.
Та работа, которой я занимаюсь на Первом канале – серьезная вещь. Особенно когда речь идет о матчах сборной России. Было несколько случаев, когда что-то там пошутишь в стиле комментаторов с матчей «Барселоны» и «Ювентуса». А потом пишут: «Что вы, мы же тут с валидолом сидим». Шутки здесь не нужны – все строго.
А в таких вещах, как комментирование киберспорта, можно вообще весь репортаж построить на юморе. И людям это только понравится. Получается, что это в каком-то роде даже отдушина для меня.
– А как коллеги отнеслись к вашему новому занятию?
– Вы выделяете киберспорт, как будто это что-то такое… Я ведь, например, комментировал забеги свиней. Это нечто более вопиющее, чем киберспорт.
– Вам не кажется, что называть спортом просто игру за компьютером – это неправильно?
– Я отношусь к киберспорту как к чему-то, что уже нельзя изменить. Это приобрело большой размах и вызывает гигантский интерес. Когда что-то невозможно изменить и убить, нужно это возглавить и перевести в другую удобоваримую форму. В данном случае форма заключается в том, что мальчишек и девчонок из их маленьких комнатушек, где они сидят один на один с компьютером, переводят в большие залы. Где все здорово организовано, где из ребят составляют команды, где есть возможность участвовать в международных турнирах, где это действительно становится спортом.
Я положительно отношусь к явлению киберспорта, но когда все в пределах разумного. К примеру, мне не очень нравится, что сын играет в стрелялки, где, как мне кажется, обесценивается человеческая жизнь. Много крови, много трупов… Перестаешь понимать, насколько трагична каждая смерть. Это уводит сознание в неправильную сторону.
– Причины, по которым киберспорт – это здорово.
– Во-первых, это продиктовала жизнь, охватив такое большое количество молодых людей. А жизнь – мудрая вещь. Уверен, что если молодой человек и может в чем-то заблуждаться, то миллионы при таком размахе – нет. Значит, это действительно стоящая вещь. Не нужно против этого бастовать и искоренять: если что-то возникло, то возникло.
Кто-то мог бы занять отрицательную позицию, когда, к примеру, зарождался баскетбол. Мол, зачем бросать мяч в корзину? Но если людям это интересно и не вредит окружающим и самому себе, то это правильно и круто.
Во-вторых, тот вид, который приобретают увлечения играми (объединение людей в команды, придание профессионального характера), способствует развитию хороших качеств у людей. С одной стороны, это командный дух, умение бороться за своих и противостоять сопернику, а с другой – дружба в профессиональном плане и коммуникация.
Например, меня позвали в Кельн комментировать футбольный матч между игроками в Dota. Они настолько стали друзьями будучи соперниками, что даже устроили игру на реальном поле. Это же прекрасно.
– На что способен киберспорт в ближайшей перспективе?
– Его развитие идет семимильными шагами. Киберспорт уже признали официальным видом спорта. Правда, не знаю, какие у него перспективы попасть в Олимпийскую программу. Сложно загадывать, потому что там появляются такие популярные среди молодежи дисциплины, которые раньше трудно было представить.
Раз его признали спортом, то он будет развиваться в этом направлении. Не нужно бояться. Во всех этих разговорах я вижу какое-то опасение. Но посмотрите: ведь человечество занимается охотой. Я бы как раз в теме убийства животных развернул большую дискуссию. А мы примерно в таких же терминах говорим о киберспорте.
Больница, дедушка-поэт, книга-мозаика
– Как вы решили, что напишете книгу?
– Раньше я и не думал о книге – были другие отдушины. Но по натуре я пишущий журналист. Телевидение в моей жизни появилось только в 38 лет – до этого была переводческая деятельность, работа в редакциях, футбольный журнал. В последние годы не хватало именно этого. Если бы сейчас было время журналов (которое, к сожалению, прошло), то я бы взялся за него. Даже посты в инстаграме или фейсбуке я превращаю в подобие журнала. Но поскольку делать его сейчас невозможно и неактуально, место журнала заняла книга, которая восполнила пробел в писательской деятельности.
Идея же витала где-то рядом. Знакомые журналисты что-то пишут, и мне думалось: «Хорошо, если бы и у меня на полке стояла книга. Это не вырезки из газет или записи репортажей, а что-то долговечное». Но все время было лень плюс много другой работы. А тут издательство «Эксмо» сделало предложение – на обдумывание было год, и то я проволынил.
Отправной точкой стало падение на станции, когда подо мной проломилась платформа. Я оказался в больнице – это произошло за полгода до конца выданного мне срока. В больнице я занялся книгой и вошел в такой ритм, что, выйдя оттуда, закончил написание раньше времени. Такой вот толчок-падение получился.
– Что испытали, когда закончили последнюю главу?
– Конечной точки, как таковой, не было. Написание закончилось, но после него началась редактура, работа с фотографиями, в связи с чем что-то в тексте добавлялось или убиралось. Не было момента, когда я захлопнул – и все. Тем более книга писалась кусками. К примеру, эпилог был написан тогда же, когда и вступление.
– Как долго шел процесс написания?
– На этот вопрос невозможно ответить ровно так же, как и на то, сколько я готовлюсь к репортажам. Бывало, что сидел понемножку. Бывало – целый день. А потом вообще не писал целую неделю.
Мысли приходили спонтанно. Это же не автобиография в чистом виде. Может быть, я и хотел бы ее видеть так, но вместо этого набрасывал кусок за куском. Среди этих кусков были отдельные истории. Например, про кубинского генерала или про американского туриста, который умер на борту корабля.
Набросав много кусков, я подумал: «А зачем выстраивать все в хронологическом порядке?». Так что все главы в книге выстроены по темам, а не периодам жизни. Такой вот набор всего-всего. Я не только вытаскиваю на поверхность какие-то смешные факты, но и рассуждаю на тему языка, репортажей и комментариев. Своеобразное лингвистическое исследование.
В процессе написания я узнал удивительную для себя вещь. Оказалось, что мой дедушка – поэт Виктор Гусев – комментировал парады на Красной площади в 30-е и 40-е годы прошлого века вместе со знаменитым футбольным комментатором Вадимом Синявским. Об этом мне никто не мог рассказать, потому что дедушка умер, когда ему было 33 года. Папе на тот момент исполнилось девять лет, и он узнал о Синявском только в 45-м году, когда тот стал знаменит. Папа просто не мог знать, что был подобный опыт совместного репортажа дуэта Гусев – Синявский.
– Изначально вы представляли себе композицию и название книги по-другому.
– Да, сначала книга называлась «От кромки льда до кромки поля». Довольно пафосный и длинный заголовок. Под кромкой льда имелась в виду кромка хоккейной площадки и кромка антарктических льдов, где я был с экспедицией. Кромка поля – футбольное поле и поле жизни. Такое название предполагало монументальный размер.
Подзаголовок был «Нефартовый». Вместе с издательством мы решили, что такое емкое и в чем-то противоречивое название, предполагающее антитезу, звучит даже лучше. Оно лишь прибавило мне уверенности, что книгу нужно писать в виде мозаики.
Особенно мне понравился эпилог. Это единственная фантазия в книге – речь там идет о смерти. Еще мне нравится момент описания антарктической экспедиции.
– Что вы хотели донести до читателей своей книгой?
– Мое отношение к жизни. Если посмотрите, каждая глава – не прямо басня с моралью, но имеет в конце свое послание или месседж. Читатель суммирует все, что было в главе. И в этом я. Итоговый посыл − добро побеждает зло.
***
– Три слова, которые лучше всего характеризуют наш футбол.
– Неустроенность, нелогичность и (после долгой паузы) популярность. Первые два слова не убивают того, что этот вид спорта остается в стране самой популярной игрой. В этом смысле мне не стыдно за наш футбол.
Мне стыдно, как решаются и организуются некоторые вещи, и не стыдно за многих людей, в которых я вижу энтузиазм, преданность и интерес. Это целое поколение, которое без денег и больших контрактов сражалось на поле.
Хочется, чтобы принимались правильные решения. Есть лимит на легионеров, но зачем он нужен? Это не помогает сборной и не рождает новых талантов, потому что нужно устраивать открытую конкуренцию. А тут нам еще и говорят, как хорошо все у нас получается с импортозамещением, что его надо перенести на футбол и вообще убрать иностранных игроков.
Хорошо, уберем их из чемпионата, но потом же командам выходить на международную арену. Играть, к примеру, с «Арсеналом», где в составе девять не англичан. А мы же, принимая импортозамещение, не можем иметь одну команду для внутреннего пользования, другую – для еврокубков. Такие не очень умные мысли мешают и уводят в сторону от решения главных проблем.
– Что же тогда главная проблема?
– Проблем много. Хорошо, что решается вопрос с полями. Главные проблемы – детский футбол, ориентация наших скаутов на условную Бразилию и получение выгоды от заключения контрактов с иностранцами. А нужно сосредоточиться на поездках по нашей стране, на поиске ребят даже в Сибири, подтягивании их к высокому уровню. Вот так нужно помогать сборной, а не вводить лимит.
К примеру, у «Краснодара» Галицкого есть большая школа. Что важно, она рассчитана не только на нужды местного футбола, а на всех. Жду появления нового поколения оттуда.
– Россия – нефутбольная страна?
– Почему же? Футбольная. Футбол все равно остается в России самым популярным видом спорта. Но на фоне падения интереса людей к спорту, скорее, можно рассматривать тезис «Россия – неспортивная страна». В плане же смотрения мы, конечно, проигрываем многим странам.
– Сборная России когда-нибудь повторит успех 2008 года?
– Я максималист и далек от эйфории того чемпионата Европы. Мы проиграли Испании в полуфинале, не дошли до финала, заняли третье место, хотя даже не играли матч за бронзу. Было много эйфории, и она, как мне кажется, не позволила нам хорошо сыграть с испанцами. Сразу решили, что соперник сильнее, и заранее согласились на бронзовые медали.
А надо было биться. У нас не нашлось Вадика Евсеева, зато было много людей, которые говорили, что мы и так уже прыгнули выше головы и что испанцы фавориты. Нужен был Евсеев, который сказал бы: «*** вам!». После этого пошли бы и попытались что-то сделать даже с такой Испанией.
Так что скептически отношусь к тому результату. При всем уважении к Хиддинку, вспомните, как мы попали на Евро-2008 – только за счет хорватов, которым ничего не было нужно. А они взяли и обыграли англичан. Если бы не это, Хиддинка бы уволили уже через три дня.
– Чего ожидать от сборной на ЧМ-2018?
– Мне очень нравится Черчесов, но я понимаю, с какой проблемой он столкнулся. Когда нам отдавали чемпионат мира семь лет назад, настроение у всех было очень хорошее. Казалось, что этого времени достаточно для строительства новых стадионов и подготовки страны. Думали, что семи лет хватит и на то, чтобы появилось новое поколение, которое выступит на домашнем ЧМ. А оно не выросло.
Не завидую нашим тренерам. Один из них сказал мне очень правильную вещь: «Витя, все говорят о Моуринью и Гвардиоле, но в моей жизни никогда не было такого подбора игроков, который был у них». Получается, что идет сравнение не на равных. Дайте всем тренерам одинаковых по силе футболистов, и мы увидим, кто великий, а кто нет.
Так что оценивать Черчесова или сравнивать с кем-то неправильно. Дайте ему тех игроков, какие есть у Испании или Франции. Тогда посмотрим, каков Черчесов. А сейчас он вынужден рыться в черноземе (хорошо, если это еще чернозем, из которого что-то произрастет), что-то оттуда выдергивать и пытаться скрепить. Так что я ему симпатизирую и одновременно сочувствую.
Перспективы сборной на ЧМ-2018? Нельзя идти на турнир с мыслью простого выхода из группы. Нужно ставить целью победу на турнире, а потом смотреть. Зачем выходить из группы, если потом проигрываешь в первом матче плей-офф? В чем смысл? Это только досада. Нужно говорить: «Мы дома и хотим выиграть».
