Полузащитник тульского «Арсенала» Илья Максимов рассказал о потере дочери, которая случилась весной 2015 года. Анна умерла от неизлечимой генетической болезни.
«Прошло время, и, наверное, я могу рассказать. Говорят, детей забирают за грехи родителей. Не знаю, что я натворил, чтобы заслужить такое. Даже самому конченому подонку на свете не пожелаю потерять ребенка. Тем более в таком нежном возрасте. Пройдя через это, люди или совсем пропадают, или становятся сильнее, их не сломить. Теперь понимаю, что самое ценное в жизни. Дочь навсегда со мной, это самый дорогой человек в моем сердце.
30 марта будет три года, как ушла Анечка. В шесть месяцев поставили диагноз «болезнь Вердинга-Гоффмана». Мышцы атрофируются из-за поражения спинного мозга. Это генетическое заболевание, оно неизлечимо. Вероятность возникновения: одна на миллион. Она возникает только тогда, когда этот ген есть у обоих родителей. Увы, именно так было в нашем случае. Дочь взяла 50 процентов у меня и 50 от жены. Если бы этого гена у одного из нас не было, все было бы идеально. А так произошла мутация.
Время шло, я играл в футбол. Встречались с «Лучом» в Махачкале. Звонит жена: «Нас положили в больницу». А нам вообще нельзя болеть, иммунитет падает. До этого три раза было воспаление легких, чудом выжили. Легкие слабые, грудка маленькая. Решил, что супруга все знает, доктора помогут. Думал, все обойдется. Проходит игра, беру билет, лечу в Нижний. Такое ощущение, что дочка меня дождалась. Захожу в реанимацию, а у нее пульс 200! Смотрит на меня наполовину синяя и не понимает, что это папа. Мама и жена боялись зайти к ней, а я три часа там провел. Дальше первая остановка сердца, вторая. Вроде завели. В 9 утра сердце Ани остановилось совсем.
Это было 30-го числа, 2-го у нее день рождения. Получилось так, что в тот день я ее хоронил. Ни эмоций, ни слез, ничего не было. Как мумия стоял замороженный. Не понимал, что происходит. Больше всего переживал мой отец. Не хотел жить, чуть не прыгал в могилу. Так он ее любил. Наши мамы, жена – все в слезах. Я успокаивал, хотя себе места не находил. Футбол помог чуть-чуть заглушить эту боль. Сразу улетел на игру, иначе угодил бы в психушку», – рассказал Максимов.
