Защитник «Локомотива» Соломон Кверквелия рассказал как он оказался в «Рубине» после выступления за молодежный состав «Зенита». По его словам, для него важна была не зарплата, а работа под управлением Курбана Бердыева.
– А как вы оказались в Казани?
– «Зенит» встречался с рубиновской молодежкой. После матча подошел Челебадзе: «Твоя игра приглянулась руководству казанцев. Они готовы хоть завтра подписать контракт. Согласен?» И я не раздумывая кивнул.
– Даже без обсуждения условий, бонусов?
– Какие бонусы?! Меня приглашал клуб, который обыгрывал «Барселону», появлялась возможность тренироваться у Бердыева. А это мечта любого защитника. Но главное, это шанс заиграть. Правда, на сей раз все было посерьезнее, чем в «Зените», – контракт на полтора года, с космической для меня по тем временам зарплатой в 800 долларов.
– Наверное, немного найдется футболистов, кто с таким жалованьем выступает в Лиге чемпионов?
– Никогда об этом не задумывался, как и о возможности сыграть в ней. Поначалу играл за дубль, присматривался, что к чему. Помогал Алан Касаев, с которым сдружились. И вдруг все как в сказке перевернулось: получили травму Навас с Боккетти, и Бердыев дал команду: «Будешь играть!» Сначала на Кубок с «Уралом», потом в чемпионате с «Тереком». А там и отбор Лиги чемпионов подоспел с киевским «Динамо». Перед первым матчем («Рубин» победил в Киеве – 2:0) Бекиевич дал короткую установку: «Играй просто, ничего не придумывай. Ты сможешь». Я думал, у меня сердце из груди выскочит, когда играл гимн лиги.
– А когда на поле вышел сам Шевченко, сердце, наверное, остановилось?
– Ну, не совсем. Андрей вышел минут за двадцать до конца. А к этому моменту пурга внутри меня улеглась, и я уже соображал, что к чему на поле. Конечно, Шевченко был уже не тот, что в «Милане» и «Челси» – годы все-таки. Но и партнера вовремя увидеть, и пас выдать идеальный был в состоянии. Пару раз мне даже удалось у него мяч отобрать, чем по сей день горжусь. Еще подумал, как отец дома порадуется. Не поверите, но та короткая встреча лицом к лицу с таким игроком столько мне дала. «Значит, могу!» – сказал я тогда себе.
