Бывшего игрока сборной России Алана Дзагоева спросили, переписан ли он.
– Почему все говорят про тебя, что ты переписанный?
– С детства про меня всегда говорили, что я переписанный. Я всегда говорил: «Да ребят, без проблем, если есть какой-то тест, который выявляет точно, я готов спорить». Я Васе Березуцкому говорил: «Я готов с тобой спорить на 100 тысяч евро». Причем я ему, по-моему, даже говорил: «Ты мне 20, а я тебе – 100, если я переписанный». Ну, чтоб не сильно его прибивать. В итоге Василий Березуцкий не захотел. Либо такого теста еще не придумали.
У меня это с детства идет, потому что я играл с ребятами постарше. И, условно говоря, все видели, что я играю с ребятами 85-го, 86-го года, а потом меня видят в 90-м годе. И такое: «Он же вроде за 85-й, 86-й играл, теперь и за 90-й?!».
В 13-14 лет приезжали ко мне в школу, проверяли, брали журналы, поднимали архивы. У нас же в Осетии всегда так – «у тебя переписаны», «у тебя переписаны». Я всегда готов, любой тест.
Отцу все родители предлагали переписать меня на год. Я бы, вполне возможно, мог быть [записан] 91-м годом. Отец реально хотел, на самом деле в Осетии это так было на тот момент. Сейчас в этом плане стало поспокойнее. «Надо переписывать – потому что все переписанные».
– Почему папа отказался?
– Папа-то не отказался – отговорил Игорь Осинькин. Он ему говорил: «Ты не представляешь, он потом не сможет в глаза смотреть, когда его будут спрашивать о возрасте». Сейчас я могу смотреть тебе в глаза и говорить, что я своего года. Если бы не Осинькин, 100% меня бы переписали на год.