Вратарь «ПСЖ» Матвей Сафонов ответил на вопросы о разбирательствах в суде с экс-супругой Анастасией.
– Дело не закрыто, суды будут продолжаться. Поэтому наверняка в новостях еще не раз услышите.
А вообще, после расставания с экс‑супругой у нас были определенные договоренности, которые соблюдались мной. Но в моменте, когда договоренностей стало не хватать, моя бывшая жена начала общение в юридической плоскости.
Даже несмотря на такое отношение ко мне, я всегда шел Анастасии навстречу, всегда ей говорил о том, что можно договориться и без судов. Меня никто не хочет слышать, или им так выгодно.
– Как вообще реагируете на все происходящее?
– К новостям уже привык. Вначале было плохо, сейчас нормально. Моментами мне становятся неприятно и тяжело, потому что в СМИ появляется ложная информация, которую обсуждают. Ситуация совершенно не такая, какой ее рисуют в СМИ.
За что я борюсь? За свои права – за право видеться с дочерью, которую я не видел уже больше года. Сейчас ей исполнилось три.
Последний год, что я был в России, меня полностью игнорировали. И меня, и моих родственников. Сложилось впечатление, что хотели вырезать меня из сознания дочери, чтобы она просто забыла и не помнила меня.
А сейчас как раз возраст, когда формируется сознание ребенка. Наверняка дочка про меня даже не слышала и ей ничего не рассказывали.
Средства массовой информации не знают, что мной предпринимались попытки заключить мировое соглашение хотя бы по определению порядка общения с дочкой, однако бывшая жена только в социальных сетях выставляет посты и фотографии, что она готова предоставлять мне возможность видеться с дочкой.
Для примера могу сказать вам, что более месяца назад, моими адвокатами был передан бывшей жене и ее адвокатам проект соглашения о порядке общения с дочкой. И на протяжении всего времени противоположная сторона никак не реагирует, не хочет решать вопросы. После этого говорят, что именно я инициирую суды.
– Не дают даже созваниваться?
– Игнорируют. Если не ошибаюсь, в СМИ есть скриншот моих сообщений – он правдивый. Мне ответили только после перехода в «ПСЖ». Первая смска, которую я получил, была связана с деньгами и судом.
После переезда в Париж на все мои вопросы о том, почему мне не дают видеться дочерью, шли смешные отмазки: «Ты никогда не говорил, что хочешь увидеться и не назначал дату».
Но это бред, потому что я постоянно писал и звонил! Мне просто не отвечали, я даже не знаю, в каком городе они находятся.